Why Russia Courts a Second Cold War

Could it be that Russia actually wants a new confrontation with the United States? In this op-ed article in Russia's Kommersant newspaper, former Putin advisor Andrey Illarionov writes that just as in 1946, the initiator of the present tension with the West is Moscow, and that sharp Russian criticism of a speech by Vice President Dick Cheney betrays the Kremlin's plan to create a new atmosphere in Russia: an atmosphere of 'fear and mobilization.'

By Andrey Illarionov*   

May 12, 2006

Russia - Kommersant - Original Article (Russian)    

Over the last three years, much has changed in our country. Economic policies, the political regime, even the essence of the Russian state, its ideology and philosophy of authority, have undergone radical revisions. Now it is the turn for Russia's foreign relations.

The formal occassion for Russia's recent radical repositioning was U.S. Vice President Dick Cheney's May 4 speech, delivered at the Common Vision of Common Neighborhood conference in Vilnius []. This, notwithstanding the fact that that the real surprise of the speech was Cheney's offer of friendship and strategic partnership to Russia. Cheney’s greatest crime was his statement that the advance of democracy is a fact of history, is a blessing for all and a threat to no one.

"Uncompromising statements," "ultimatum," "a declaration of a new Cold War," "another Fulton speech," "blasphemy" - these were the descriptions of Cheney's speech by Russian policy makers and the media of "the second face" of the Bush administration. But what did Cheney actually say about Russia? What is it that he said that gave birth to such comments?

For the most part, his comments were dedicated to strengthening democracy and expanding freedom in the modern world. Only three paragraphs dealt with Russia, and were merely descriptions of hopes for the future.

What was it that Cheney uttered that didn't accurately correspond to Russia's reality and to what Russian citizens already know? What is incorrect about saying, "in Russia today, opponents of reform are seeking to reverse the gains of the last decade?" Who doesn't already know this! Or, "In many areas of civil society - from religion and the news media, to advocacy groups and political parties - the government has unfairly and improperly restricted the rights of her people"? This is not news. And "No legitimate interest is served when oil and gas become tools of intimidation or blackmail, either by supply manipulation or attempts to monopolize transportation"? And what about, "No one can justify actions that undermine the territorial integrity of a neighbor, or interfere with democratic movements"? These are the same official positions held by the Russian authorities!

So what new statements did Cheney make? He said what Moscow didn't expect him to say. He made proposals for friendship and strategic partnership, about free trade and a century of peace, about respect for national culture and overcoming of past conflicts, about interactions between "sovereign (precisely this: sovereign!) democracies" and collaboration at the G-8. Most terrible, Cheney said: "None of us believes that Russia is fated to become an enemy." The so-called Cold Warrior extended a hand of friendship and the olive branch of peace. But it was what Cheney did not say, but certain people wished him to say, that was reported by Russian propagandists.

But indeed, it could well be Cheney that should be the more aggravated! He could, for example, react badly to the comments of the Russian Foreign Minister, about the "radical differences between the foreign policy philosophy of Moscow and some Western capitals." He might also have a few choice words in answer the comments of the Russian President about the redistribution of world's energy on the basis "the priorities of a small number of states."

But nothing Cheney said could have sparked such a response. He spoke about something else entirely, and this was most likely his most serous "crime," i.e., his comment that: "The spread of democracy is an unfolding of history; it is a benefit to all, and a threat to none. The best neighbor a country can have is a democracy - stable, peaceful, and open to relations of commerce and cooperation instead of suspicion and fear."

Russia's answer came five days later, advocating vast mobilization (economic, demographic, scientific and even educational) in President Putin's message to Federal Assembly.

THE PARALLELS IN HISTORY

To the development of relations between Russia on one side, and the U.S. and the West as a whole on the other - it is useful to get some historical perspective.

On the morning on December 7, 1941, the United States was suddenly attacked by a terrible enemy, and as a result, several thousand people perished. Almost exactly 60 years later, on the morning of September 11, 2001, the United States was again attacked, and as a result, thousands of people perished.

In 1941, the U.S. proved to be an important ally to the USSR, and their collaboration in that war resulted in great victories. Sixty years later, in a war that began in the United States, Russia has proved itself an important ally, collaborating in a new conflict that has also resulted in serious victories.

Years after World War II began, the allies became split over a growing number of questions. Sixty years later history is repeated - yesterday's strategic partners have begun to disagree on a growing list of questions.

In 1945-1946, the most serious contradictions between the United States and the USSR were over East Europe, the Black Sea region, the Near East [Middle East], in Greece, Turkey, and Iran. Sixty years later, the most serious contradictions are again over East Europe, the Black Sea region, Moldova, Ukraine, Georgia and Iran. In 1946 one of the most threatening international crises was connected with the occupation of Northern Iran by Soviet troops. Sixty years later, one of the most threatening international crises again centers on Iran.

In 1946, the USSR proposed to the Iranian government the creation of engineering cooperation in the field of energy - then oil. Sixty years later, Russia has proposed to the Iranian government cooperation in the field of energy - this time nuclear. In 1946, the Iranians wrapped themselves around the finger of Soviet diplomacy. Sixty years later, history is being repeated.

During February 1946, Stalin addressed a meeting of voters at the Bolshoi Theater. Discussing the lessons of the recently completed war, he formulated one of the key lessons of the war's success: the country was prepared for war by virtue of three five-year plans. And so then and there he formulated another task – it would be necessary to formulate three new five-year plans. Stalin's speech was unambiguously perceived by observers: instead of peace and collaboration with the allies, the USSR was preparing for the new war.

One of the most well-known attempts to avoid confrontation was soon undertaken by Winston Churchill. In Fulton, Missouri, after describing what was occurring on the other side of the Iron Curtain that had descended across Europe, Churchill called not for war - hot or cold. He called for peaceful collaboration with the Soviet Union and for averting military catastrophe. Stalin's answer was not long in coming. Nine days later, Churchill was called a "warmonger," and Stalin's propaganda heralded the Fulton Speech and not the Bolshoi Theater speech, as the beginning of the Cold War.

Here again, Sixty years later, history, at least in part, is being repeated. The fundamental solution to the deterioration of relations with the U.S. and the West was put forward in a series of the public statements by Russian officials between January and March, 2006, which were little-noted.

Another attempt to stop the growing crisis and to restore collaboration was undertaken a week ago by Richard Cheney. The reaction that followed from Moscow demonstrated convincingly that Russian authorities seek nothing of the kind. Today, confrontation is necessary to them. Today, an enemy is necessary to them, moreover a foreign enemy. But why?

NEW MOBILIZATION

Can Russia properly carry out a war with the West? Given a real shortage of resources for an actual confrontation, a virtual standoff will do. All the more so, since the target audience is domestic, rather than the world at large.

There are two reasons for this militant attitude of the ruling elite.

The first is a desire to quickly absorb the incredible financial flows that Russia now has, thanks to the unprecedented economic opportunities presented by foreign investment. The usual arsenal of threats, ranging from terrorists to fascists, has proven insufficiently impressive for taking control of tens of billions of dollars. For this, foreign threats are necessary: "The wolf is coming to eat your comrade." Where? When? This is unimportant. It is the impression of danger that is necessary.

The second reason is rooted in the domestic political environment. Losing to the intellectual opposition at large is insulting. From hereon in, everything will change.

Only yesterday, because of the adherence of one or another citizen, party, organization or newspaper to the principles of freedom, democracy, the rights of man, openness, tolerance, it was necessary to suffer such concepts - such cranks - in Russian life. But tomorrow this will be not necessarily. Tomorrow there will no longer be patience with such eccentricity. Tomorrow this will be seen as national treachery, high treason and the activity of enemies of the people. He who is not with us is against us. Indeed, the country is being transformed into a united camp! From now on - we are all to be servicemen ...

Certainly, the parallels in history are never total. But the repetition of history, as is well known, sometimes occurs in the form of farce. But one thing is completely clear: the way that has been chosen by the present Russian authorities is a historic blind alley. We have already been there and for this, we have already paid a high price. This is one of the reasons that Russia's position in the world today is as so much less august than the postwar Soviet Union. And it will be even less so, once Russia fully returns to that path.

* Andrey Illarionov is a former economic policy advisor to Russian President Vladimir Putin. He resigned in 2005 [].

Russian Version Below

Прохладная война

Андрей Илларионов считает, что она нужна Кремлю

МНЕНИЯ И КОММЕНТАРИИ

Экс-советник президента России Андрей Илларионов считает, что, как и в 1946 году, инициатором обострения с Западом выступает Москва. Острая критика речи вице-президента Дика Чейни – лишь удобный прием для формирования новой общественной атмосферы в России, атмосферы страха и мобилизации, необходимой Кремлю для решения своих политических задач. Об этом – новая статья Андрея Илларионова.

За три последних года многое изменилось в нашей стране. Радикальному пересмотру подверглись экономическая политика, политический режим, сущность самого российского государства, идеология и философия власти. Сейчас наступила очередь отношений России с внешним миром.

Атака на добрососедство

Формальным поводом для популяризации радикального разворота в международном позиционировании России была избрана речь вице-президента США Ричарда Чейни на конференции "Общее видение общего добрососедства" в Вильнюсе. "Жесткие высказывания", "ультиматум", "враг у ворот", "объявление холодной войны", "новый Фултон", "кощунство" – такими эпитетами наградили некоторые российские политики и СМИ выступление второго лица американской администрации. Что же такого о России сказал Чейни? Что породило такие комментарии? В большом выступлении, посвященном укреплению демократии и расширению свободы в современном мире, России уделено три абзаца: чуть-чуть описания и немного пожеланий и надежд.

Что в описательной части не соответствует российской действительности и чего не знают сами российские граждане? Что "в сегодняшней России оппоненты реформ пытаются обратить вспять достижения последнего десятилетия"? Кто же этого не знает! Что "во многих сферах гражданского общества – от религии и СМИ до правозащитных организаций и партий – власти несправедливо и неуместно ограничили права своего народа"? И это не новость. Что "нефть и газ становятся инструментами запугивания и шантажа – либо путем манипуляций поставками, либо путем монополизации транспортировки"? У нас трансляции энергетических войн идут в прямом эфире. Что "ничем нельзя оправдать действия, подрывающие территориальную целостность соседа"? Это же официальная позиция российских властей!

Так что нового сказал Чейни? Он сказал то, чего от него не ожидали. Он сделал России предложения о дружбе и стратегическом партнерстве, о свободной торговле и столетии мира, об уважении национальной культуры и преодолении прошлых конфликтов, о взаимодействии "суверенных (именно так: суверенных!) демократий" и сотрудничестве за столом "восьмерки". Более того, Чейни сказал самое страшное: "Никто из нас не считает, что Россия обречена стать врагом". Так называемый рыцарь холодной войны взял и протянул руку дружбы и оливковую ветвь мира. То, что Чейни не сказал, но должен был сказать (согласно представлениям и ожиданиям), и было сообщено за него российской пропагандой.

А ведь мог бы Чейни пойти на обострение! Мог бы, например, отреагировать на слова российского министра иностранных дел о "коренных различиях между внешнеполитической философией Москвы и подходами некоторых западных столиц". Мог бы отозваться и на слова из статьи российского президента о перераспределении энергии в мире исходя "из приоритетов небольшой группы государств". Но ничего этого Чейни говорить не стал. Он сказал о другом, и это, наверное, оказалось его самым главным "преступлением": "Распространение демократии – это ход истории, это благо для всех и ни для кого не угроза. Лучшего соседа, чем демократический сосед, и не пожелаешь – стабильный, мирный, открытый для торговли и сотрудничества вместо подозрений и страхов". Ответ последовал пять дней спустя в виде послания Федеральному собранию. Главный его смысл: мобилизация – экономическая, демографическая, научная, школьная.

Исторические параллели

На развитие отношений между Россией, с одной стороны, и США и Западом в целом – с другой полезно взглянуть в исторической перспективе.

Утром 7 декабря 1941 года США были внезапно атакованы грозным противником, в результате чего погибло несколько тысяч человек. Почти ровно 60 лет спустя, утром 11 сентября 2001 года, США были вновь атакованы, в результате чего погибли тысячи людей. В 1941 году у США оказался важный союзник – СССР, в сотрудничестве с которым в той войне были одержаны крупные победы. 60 лет спустя в начавшейся войне у США оказался важный союзник – Россия, в сотрудничестве с которой в новой войне были одержаны серьезные победы.

Через некоторое время после начала той войны союзники обнаружили, что по растущему списку вопросов их позиции начинают кардинально расходиться. 60 лет спустя история повторяется – позиции вчерашних стратегических партнеров по растущему списку вопросов начинают принципиально различаться.

В 1945-1946 годах наиболее серьезные противоречия между США и СССР обнаружились в Восточной Европе, черноморском бассейне, Ближнем Востоке, в Греции, Турции, Иране. 60 лет спустя наиболее серьезные противоречия обнаруживаются в Восточной Европе, черноморском бассейне, Молдавии, Украине, Грузии, Иране. В 1946 году один из острейших международных кризисов был связан с оккупацией советскими войсками северного Ирана. 60 лет спустя один из острейших международных кризисов вновь разворачивается вокруг Ирана.

В 1946 году СССР предложил иранскому правительству проект создания совместного предприятия в области энергетики – тогда углеводородной. 60 лет спустя Россия предложила иранскому правительству проект создания совместного предприятия в области энергетики – в этот раз ядерной. В 1946 году иранцы блестяще обвели вокруг пальца советскую дипломатию. 60 лет спустя история повторилась.

В феврале 1946 года Сталин выступил на встрече с избирателями в Большом театре. Подводя уроки только что завершившейся войны, он сформулировал один из ключевых уроков успеха: страна готовилась к войне три пятилетки. И тут же сформулировал задачу – нужны новые три пятилетки. Наблюдателями речь Сталина была воспринята однозначно: вместо мира и сотрудничества с союзниками СССР готовится к новой войне. Одну из наиболее известных попыток предотвратить конфронтацию вскоре предпринял Уинстон Черчилль. Описав то, что происходит по иную сторону опустившегося над Европой железного занавеса, Черчилль в Фултоне призвал не к войне – горячей или холодной. Он призвал к мирному сотрудничеству с СССР и к предотвращению военной катастрофы. Ответ Сталина не заставил себя ждать. Девять дней спустя Черчилль был назван "поджигателем войны", а начало холодной войны сталинская пропаганда приписала, конечно же, речи, произнесенной не в Большом театре.

60 лет спустя история в чем-то, похоже, повторяется. Принципиальное решение о разрыве союзническо-партнерских отношений с США и Западом было обнародовано в серии публичных заявлений российского руководства в январе–марте 2006 года, оставшихся малозамеченными. Попытку остановить нарастающий кризис, восстановить сотрудничество неделю назад предпринял Ричард Чейни. Реакция, последовавшая из Москвы, убедительно продемонстрировала, что это совсем не то, что нужно российским властям. Сегодня им нужна конфронтация. Сегодня им нужен враг, причем лучше внешний. Зачем?

Новая мобилизация

Для того чтобы по-настоящему воевать с Западом? Ресурсов для настоящей конфронтации у нынешней России нет. И потому нужна виртуальная конфронтация – не столько для внешнего мира, сколько для внутреннего потребления.

Тому есть две причины. Первая связана с желанием оперативного освоения невероятного финансового потока, проливающегося на страну благодаря беспрецедентной внешнеэкономической конъюнктуре. А для этого необходимо породить впечатление опасности, ощущение страха. Арсенал прежних угроз – от террористов до фашистов – оказывается недостаточно впечатляющим для оправдания освоения десятков миллиардов долларов. Нужны внешние угрозы: "товарищ волк кушает". Где? Кого? Неважно. Нужно впечатление опасности.

Другая причина – внутриполитическая. Обидно проигрывать интеллектуальной оппозиции по всем пунктам. А без применения грубой силы иначе и не получается. Теперь все должно измениться. Еще вчера приверженность того или иного гражданина, партии, организации, газеты принципам свободы, демократии, прав человека, открытости, толерантности приходилось терпеть – ну что ж, бывают и такие чудаки в российской жизни. Завтра это будет не нужно. Завтра это будет уже не чудачество. Завтра это будет национальное предательство, измена Родине, деятельность врагов народа. А кто не с нами, с тем ясно как поступать. Ведь страна превращается в единый лагерь! Для начала – в военный...

Конечно же, исторические параллели никогда не полны. А повторение истории, как известно, иногда происходит и в виде фарса. Но как бы то ни было, совершенно ясно: путь, выбранный нынешними российскими властями,– это исторический тупик. Мы уже там были. Мы за это уже заплатили высокую цену. В том числе именно поэтому место сегодняшней России в мире несопоставимо скромнее аналогичного места послевоенного СССР. А при возвращении на этот путь будет и еще скромнее.

АНДРЕЙ ИЛЛАРИОНОВ, президент Института экономического анализа